О рейтингах, московских заводах и перспективах «жизни на трубе»

По результатам марта – мая 2012 года фонд «Петербургская политика», Российская академия народного хозяйства и госслужбы при президенте и РБК daily составили сводный рейтинг инновационный активности регионов.


Номером первым представлена Новосибирская область. В прошлом рейтинге в конце зимы она была третьей. Эксперты охарактеризовали инновационную активность региона как «высокую и сбалансированную», в первую очередь оценив проект создания сибирского аналога Сколково. Второе место в рейтинге получила Москва, вообще не присутствовавшая в предыдущем топ-5 регионов и не попавшая в число лидеров по итогам всего 2011 года. Тем не менее, весной в Москве наблюдалась значительная активность в инновациях и реорганизации промышленного сектора. Красноярский край, лидер предыдущего рейтинга, ныне на третьем месте. Томск вошел в топ-25 мировых инновационных центров, благодаря чему Томская область получила четвертое место в весеннем рейтинге регионов. На пятом месте Калужская область с ее растущим фарма-кластером.


В целом экспертами отмечены осторожные настроения на рынке – в связи со сменой губернаторов в инновационно-активных регионах и неясностью государственной политики в области модернизации.

(По материалам СМИ)

Лично я не особо верю в то, что подобные рейтинги могут существенно меняться от месяца к месяцу или даже от квартала к кварталу. Для регионов существуют свои независимые долгосрочные тренды развития собственных инновационных кластеров, опирающихся на сильные стороны каждого региона. И понятно, что в разных регионах в разное время появляются различные «истории успеха», презентуемые прессе и инвесторам.

В целом рейтинги полезны – как показатель того, что эти истории отслеживаются. Не удивительно, что мы вновь видим в списке три сибирских региона. Там растет мощный инновационный кластер – в чем-то очень напоминающий то, что мы видим на всем тихоокеанском побережье США от Сан-Диего до Сиэтла, где культура инноваций, сотрудничества и состязательности пронизывает отношения между городами и вузами.

Мне кажется, сибирская закалка отличается от московской, питерской или, скажем, уральской. Люди там мыслят независимо, любят до всего доискиваться и созидать. И руководители этих краев и областей берут на себя задачи продвижения идеи инновационных кластеров, делегируемые им населением и диктуемые конкурентными преимуществами региона. Так что процесс этот необратим.

Можно ли отметить некоторое замедление темпов за последние полгода? Конечно да. Когда в политике неопределенность и бюджеты придерживаются «до выяснения», бюджетным организациям, в том числе и вузам, нелегко. Люди тревожатся за свое будущее, денежных потоков меньше, меньше и тех самых историй успеха и новых громких инициатив.

Означает ли это, что регионы откладывают разработку своих инновационных стратегий? Конечно нет. Все это продолжится – у регионов просто нет другого пути. Как нет другого пути и у страны в целом. Оставаясь сырьевой державой, Россия не в состоянии конкурировать с США или любой другой постиндустриальной страной в XXI веке. И если географические, культурные и иные конкурентные преимущества выводят в лидеры страны Сибирь – что ж, не думаю, что за короткий срок что-то в этом изменится.

Прогресс продолжится и в Новосибирске, и в Красноярске, и в Томске. И продолжится он на конкурентной основе безотносительно того, какие инициативы или поддержка идут из Москвы. Как, например, в Калифорнии: от Сан-Диего до Сан-Франциско конкуренция между предприимчивой молодежью заставляет всех работать больше и быть креативнее.

Москва реорганизующаяся

Подозреваю, у некоторых возникли вопросы, действительно ли так важна в продвижении инноваций «реорганизация промышленного сектора», отмеченная авторами рейтинга как объяснение второго места Москвы. В принципе, там есть и поярче явления, способствующие инновациям, например, Digital October.

И все же реорганизация, на мой взгляд, приведена не зря. Не одна и не две компании выводятся за пределы центра столицы. Я сам несколько лет назад был инвестором в одну из таких индустриальных компаний Москвы: мы перенесли производство из центра, получив большие преимущества. Такие процессы высвобождают место для других программ, более заточенных на создание дополнительных проектов, – в частности, для того же Digital October.

Digital October – прекрасный пример, но в Москве есть и другие места, где на базе бывших предприятий создаются независимые креативные центры. К примеру, центр современного искусства «Винзавод». Атмосферой он сильно отличается от Digital October, но он также развивается.

А как насчет ЗИЛа? Автомобили там больше, по-моему, уже не выпускаются. И как же завод будет использовать свои площади? Некоторые дальновидные люди, например, Алексей Комиссаров, обдумывают стратегии создания в Москве новых конкурирующих друг с другом центров наподобие малых инновационных кластеров. В городе десятки промышленных предприятий, освободивших центр и переехавших в более выгодные места, а в центре теперь можно организовывать новые «точки креативности», такие как бизнес-инкубаторы, центры дизайна, пр. Мне кажется, когда реорганизация завершится, результат будет очень позитивным для Москвы. Город всегда был и всегда останется магнитом, к которому притягиваются самые яркие люди страны. Так что перемещение индустриальных активов – часть энергично прорабатываемой инновационной стратегии московского правительства.

Пока туманно. Но ждем прояснения

Сегодня, спустя всего несколько месяцев после президентских выборов, политика правительства в области модернизации действительно может еще быть неясной, авторы рейтинга правы. Я думаю, что в течение года сменятся некоторые персоналии и некоторые подходы. Мое личное мнение: эти перемены неизбежно, пусть сначала и неявно, ускорят путь к инновациям.

Российское общество не может быть сырьевым бесконечно. Как специалист в макроэкономике считаю, что общий десятилетний сырьевой цикл завершается и в целом высокие цены на сырье, вероятнее всего, снизятся.

В последние четверть века цены на сырьевые ресурсы толкал вверх, прежде всего, Китай. Но поддерживать свои зашкаливающие 8 – 12 процентов роста страна уже не может и в ближайшие 20 лет снизит потребление сырья. Евросоюз в стагнации, годовой рост в один-два процента – это предел. Экономика США потенциально способна показать рост до трех-четырех процентов, но все упирается в ноябрьскую выборную развязку. В целом же прогноз таков: в ближайшие два десятилетия сырьевые страны пострадают.

По моему мнению, у России нет иного выбора, как только диверсифицироваться и обновляться, причем как можно скорее. В течение двух лет нужно подвигнуть средние и крупные российские компании больше инвестировать в самих себя. Это обязательно создаст гораздо более обширный рынок инноваций внутри страны. Если российские компании будут активнее покупать российские же технологии и докажут всему миру, что эти технологии эффективны и прибыльны, иностранцы тоже не сочтут за большой риск приобретать их.

А еще необходимо реструктурировать налоговую систему, чтобы инвесторы уровня бизнес-ангелов могли не боясь входить в проекты ранних стадий и выводить изобретения из лабораторий на рынок.

Когда толпа не враг, а друг

Как-то недавно случился у нас в офисе разговор о том, что могли бы сделать российские банки для спасения  потенциально интересных технологических проектов ранних стадий, которым не удалось привлечь инвестиции от бизнес-ангелов. Ведь, в сущности, понятно, что как бы успешно ни развивалось «ангельское» движение в том или ином регионе России, бизнес-ангелов будет всегда меньше, чем инноваторов, ищущих деньги, чтобы не попасть в свою «долину смерти». По правде сказать, я скептик насчет банков в этом контексте. Но ведь есть и нетипичные способы поддержки инноваторов.

        

Лично я не думаю, что в банках в России произойдут столь быстрые перемены, потому что не считаю правила Центробанка РФ способствующими развитию малого бизнеса. Пока эти правила кардинально не изменятся и не подтолкнут банки к диверсификации ресурсов, когда кредитные учреждения конкурировали бы друг с другом за лучших клиентов из сферы малого бизнеса, банки по собственной инициативе никаких телодвижений не предпримут. Движение начнется лишь тогда, когда в фокусе обновленных правил и положений Центрального банка окажется задача стимулирования малого и среднего предпринимательства.

А пока что стоит посмотреть, как с этим обстоят дела в других странах. Для примера возьмем США.

Kickstarter.com. Это американский стартап, от роду ему, по-моему, не более двух лет. Это вебсайт, который задействует механизмы краудсорсинга (crowdsourcing, когда потребители бесплатно или за небольшую цену готовы поделиться своими идеями с компанией, исключительно из интереса увидеть эти идеи воплощенными в производстве) и краудфандинга (crowdfunding или crowdfinancing – коллективное сотрудничество людей, добровольно объединяющих свои деньги или другие ресурсы, как правило, через Интернет, ради поддержки усилий других людей или организаций) для сбора небольших денежных сумм для малых технологических и IT-проектов ранних стадий. Началось все вообще с того, что музыкантам таким образом помогали собирать средства на выпуск альбомов.

Но вот где-то с месяц с небольшим назад Kickstarter сделал ощутимый рывок. Они запускали проект под названием Pebble Watch, и задача была собрать за две недели 100 тысяч долларов. Однако молодые стартаперы со всех уголков США – а их у нас миллионы – через социальные сети оценили проектную идею, узнали, что за люди стоят за проектом, прочли размещенный на сайте Kickstarter.com бизнес-план и с удивлением поняли, что это потрясающая идея!

И эти самые сто тысяч, которые нужны были основателям компании для создания прототипа и на сбор которых, согласно правилам компании, было отведено две недели, поступили на счет компании… в течение часа.

Эти ребята из Kickstarter решили такое дело отметить, зашли попить пивка в один из нью-йоркских пабов. Когда вернулись, проверили свой сайт и выяснили, что к полуночи набралось уже полмиллиона! За сутки поступил миллион, а за неделю компания получила уже пять миллионов долларов. Все шло к тому, что в итоге наберется почти десять миллионов. Таким образом, вместо создания прототипа и попыток продать идею стратегическому инвестору у компании было достаточно денег, чтобы построить целый завод.

И что же у Kickstarter на выходе?

Компания берет пятипроцентную комиссию. Если бы они собрали сто тысяч долларов, компании бы досталось из них пять тысяч. Но поскольку было собрано почти десять миллионов, комиссия составила примерно 500 тысяч долларов!

Дружественная «ангелам» бизнес-модель

Я говорил и готов повторить: не думаю, что банки хоть как-то готовы в России вести реальную конкуренцию друг с другом за малый бизнес. А Kickstarter – новая бизнес-модель, в которой деньги приходят от «заинтересованной толпы» (по-англ. crowd – толпа). Мне кажется, это тот механизм, который поможет российскому инноватору. А еще мне кажется, что это как раз тот самый механизм, который сможет снизить риски для бизнес-ангелов, потому что я уверен, что «ангелы» будут нацеливаться на проекты, способные на ранних стадиях финансировать себя за счет краудсорсинга и тем самым показывать, что риски в таких проектах ниже.

Из каждых 20 проектов, анонсируемых на Kickstarter, больше половины «прогорает», денег не собирает. Не исключено, что статистика еще и хуже. Но те, кто все же привлекает таким образом финансирование, доказывают, что их проектные идеи рынку на самом деле нравятся. И это ключевой показатель для бизнес-ангелов: риски снижены.

Я уверен, что это станет фундаментальным фактором увеличения притока бизнес-ангелов на российский рынок, и «ангелы» будут создавать партнерства с организациями типа Kickstarter. Лично я убежден, что этот рынок разовьется стремительно за ближайшие три года.