Вузовский ученый: боготворить, штрафовать или стимулировать?

Размышлял тут недавно о роли ученого в сегодняшней высшей школе. Нужно ли почитать его и осыпать деньгами просто за то, кто он есть, за его нобелевские премии и научные титулы, или же он не более чем наемный сотрудник университета, чье благосостояние зависит от качества его работы?

В США споры вокруг этого не утихают до сих пор. Хотя есть факт, вроде бы, говорящий сам за себя. Университет Колорадо «сдувал пылинки» со своих профессоров, предоставив им полную свободу, ничего особо не спрашивая с них. Стимула двигать науку к рынку у ученых не было, и в результате университет по числу созданных на его базе стартапов с лидерских позиций сполз на не слишком почетное 19-е место в стране. И полная ему противоположность – университет штата Юта, который начал «рублем» наказывать своих профессоров и начальников лабораторий за недостаточно энергичное продвижение на рынок результатов исследований. Университет был в американской табели о рангах по новым стартапам на безнадежном 96-м месте – а теперь на первом!

Но так ли это все черно-бело, например, в России – культуре совершенно иной? И вообще, есть ли однозначный ответ на тот вопрос, что я сформулировал выше? 

Перед Россией интересная дилемма. С одной стороны, один из главнейших активов, созданных СССР и затем Российской Федерацией за последние 85 лет, – это научно-образовательные основы, на которых страна, в конце концов, сможет развить у себя экономику знаний.

С другой стороны, проблема этой системы в том, что ее все эти годы «пришпоривали» спускаемые сверху макродирективы политического руководства, имеющего свое представление о генеральных задачах страны.

Такой подход, безусловно, способствовал консолидации громадных ресурсов, направляемых на «стройки века», и благодаря этому страна смогла достичь впечатляющих результатов. Но теперь эти ресурсы необходимо кардинально переориентировать на создание структуры, которая теснее связана с рынком, где инициатива идет снизу вверх и где профессорско-преподавательский состав и студенты вузов, равно как и НИИ, имеют возможность генерировать и воплощать собственные идеи.

Как же изменить структуру этого важнейшего российского достояния и при этом не разрушить само это достояние? В США у нас возникли аналогичные сложности, только пришли они с другого конца.

Традиционно рядом с учеными, ведущими НИОКР, и лабораториями, занимающимися чистой наукой, как правило, были бизнес-ангелы, способные помочь своим деловым опытом в продвижении новых технологий на рынок.

Но сегодняшние технологии настолько мудрены, что американские бизнес-ангелы не всегда могут оценить рыночный потенциал отдельных технологий, особенно в продвинутых отраслях. Для содействия в коммерциализации таких технологий были придуманы новые решения, в частности, центры экспертного анализа предпосевных стадий (центры proof-of-concept).

Но в основе должна быть более глубокая перемена – причем, я думаю, не только в США, но и в России. Речь о создании мотивационных механизмов, благодаря которым на рыночную волну настроятся все университеты, преподаватели, студенты и лаборатории. 

В России необходим конкурентный подход, при котором рейтинги вузов выстраиваются на базе конкретных ключевых показателей эффективности (KPI). Например, сколько стартапов создано в том или ином университете? Или сколько новых продуктов создано? Сколько новых рабочих мест? Сколько патентов получено? Привлечены ли в действующие проекты дополнительные инвестиции и сколько их? На основе этих показателей нужно оценивать не только регионы, но и конкретные вузы внутри этих регионов, то, какие плюсы и минусы вузов в разных регионах. Стоит копнуть и глубже: как на фоне друг друга действуют в направлении коммерциализации своих идей отдельные профессора и лаборатории.

Ясно, что сама по себе мысль сложна, и у нее будут как сторонники, так и противники. Ведь она означает радикальную перетряску основ структуры Академии наук, и люди, уже в этой структуре состоявшиеся, будут противиться таким переменам. Но если Россия хочет добиться успеха на пути к инновационной экономике, стране не обойтись без мотивационных механизмов, в том числе и финансовых. Вузы должны начать мыслить в категориях вывода результатов своих трудов на рынки.

Выстраивание таких механизмов означает пересмотр отношения к ученым. Если посмотреть, как с этим в США, то там разные университеты вводят практику увеличения бюджетов лабораторий, если их профессора достигают более высокого уровня коммерциализации разработок. А если результаты, наоборот, низкие, лаборатории не разрабатывают стратегий выхода на рынки, бюджеты урезаются – как в примере с университетом Юты.

Я думаю, в России также совершенно точно необходимо возникновение системы бюджетного распределения на основе реальных заслуг, где в выигрыше будут те вузы и лаборатории, которые выдают лучшие результаты. Безусловно, всегда будут такие сферы и приоритеты правительства, где нет прямых коммерческих интересов, но там, где коммерциализация на местных и мировых рынках возможна, Россия должна применять любые бюджетные стимулы, чтобы содействовать перестройке менталитета руководителей вузов и НИИ в сторону коммерческого применения своих трудов.

Вряд ли есть однозначный ответ на вопрос, как относиться к ученому. Но однозначно то, что и России, и США есть что улучшать в своих стратегиях коммерциализации. Да, конечно, Штаты значительно обогнали Россию в этом процессе – на годы, а кто-то говорит, что и на десятилетия, – но технологии ныне приходят и устаревают так стремительно, что у России, я уверен, есть все шансы быстро догнать лидера.