Развитие нового клуба бизнес-ангелов в России: практический опыт (Часть II)

Э. А. Фияксель, д. э. н., профессор, зав. кафедрами венчурного менеджмента и маркетинга НФ ГУ ВШЭ; президент ассоциации бизнес-ангелов «Стартовые инвестиции», продолжает размышления на тему финансовой поддержки российской инноватики.

О вспоможении Иван Иванычу

Безусловно, мы не филантропы, монетизация стоит у нас на первом месте. Но мы понимаем: чтобы нам заработать на этих проектах, нужно их создать и их развить. На это уходит не классические три-пять лет, а все восемь-десять лет, потому что бизнес-ангел начинает «вынянчивать» этот проект с самого начала – как правило, с предпосевной стадии, когда должны работать другие механизмы (или «три Ф», или грантовые программы). 

Я член жюри Фонда Бортника. Когда в нем из девяти человек шестеро ученые, и лишь трое имеют отношение к предпринимательству, часто слышишь такие фразы: «Ну что вы! Иван Иваныч – такой заслуженный ученый, как же ему не дать денег?» или «Вы знаете, с точки зрения науки это очень интересно! Надо профинансировать». А речь идет о проектах, которые должны быть коммерциализованы. 

Пока не будет наоборот – шестеро предпринимателей, а трое ученых, а еще лучше не ученых, а организаторов науки, – до тех пор Фонд Бортника будет работать с той эффективностью, с какой он работает сегодня: один к двадцати. А можно было бы поднять до одного к пяти.

Пчеловодов много, инноваторов…

Разговоры о том, что проектов у нас много, – это заблуждение. Речь в основном идет о фундаментальных исследованиях. Проектов, имеющих коммерческий потенциал, очень немного. В целом качество проектов очень низкое.

На основе данных наших четырех региональных министерств и собственной информации мы проанализировали количество малых инновационных предприятий в Нижнем Новгороде. Получилось около 200 предприятий, в полной мере отвечающих критериям инновационности. А в таком городе, как наш, таких предприятий должно быть несколько тысяч. 

При этом вам власти легко скажут, сколько у нас торговых предприятий, сколько пчеловодов и садоводов.

Это очень прискорбные цифры. Предприятий создается много, но, как правило, больше трех лет никто не живет, поскольку не преодолевает одну из «долин смерти» – пропастей в финансировании ранних стадий.

О лишней щуке и «боковиках»

Вторая проблема – трансляционный барьер. У нас не трио «лебедь, рак и щука», как в традиционной сказке, – у нас квартет «лебедь , рак и две щуки». Одной уже мало. 

У инвестора свой взгляд, у инноватора свой, а менеджера или предпринимателя либо нет совсем, либо он, подобно Змею-Горынычу, с тремя головами и смотрит в разные стороны. Понять друг друга они не могут; каждый думает об одном: как бы его не обманули. И при этом еще надо успеть обмануть другого. 

К числу проблем относится также высокий уровень недоверия к идее коммерциализации у руководства вузов и НИИ. Им Академия наук велит заниматься фундаментальными исследованиями, а то, что сработано «налево» - это частные дела каждого. 

Почему, вы думаете, в Сарове так хорошо поднимаются инновации? А потому что там ВНИЭФ «боковиками» не интересуется, и изобретателям идти некуда, кроме как в лапы «акулам капитализма» – к бизнес-ангелам. И это хорошо, что эти «акулы» есть. Иначе идти изобретателям было бы вообще некуда. 

Когда я был в Финляндии, я спросил, кто у них работает резидентами бизнес-инкубатора. Я-то думал: как у нас – мальчишки. Ан нет: там работают солидные сорокалетние мужчины, потрудившиеся в крупной фирме. Потом у них родился какой-то проект, но проект этот был отринут материнской компанией. Тогда эти люди все бросили и понесли свой проект в бизнес-инкубатор. И таких больше 70% (от общего числа резидентов БИ). 

Так что то, что происходит в Сарове, – это нормально.

А в НН ученые продолжают сидеть в академическом вузе и делать то, что им велят.

Сумасшедший предприниматель как биологический вид

Еще одна проблема: никто профессионально не готовит венчурных менеджеров. 

Я разделяю понятие «менеджер» на три категории. Есть менеджеры крупной компании, очень нужные и полезные, но – винтики в общем механизме. 

Есть владельцы малого бизнеса (не инновационного, а просто малого). Классический пример – малый бизнес в Германии: у вас есть пивная или магазинчик, этим занимались дед и отец, займутся и дети. Дает бизнес деньги на безбедную жизнь – и уже хорошо. Бизнес не расширяется, он всегда такой от поколения к поколению. 

И есть «сумасшедшие» предприниматели, не вполне понимающие, для чего они работают. Если спросить иного бизнес-ангела, сколько тот заработал (конечно, он ведь ради денег вкалывает, «мироед этакий»!), он будет рассказывать… сколько он вложил. Он не знает, сколько он заработал! Да это его не очень и интересует. Он ест, пьет, занимается любимым делом.

У нас предприниматель – ругательное слово. А ведь это просто предприимчивый человек. Это человек, цель жизни которого – создавать новое. Он живет работой. Отправь его на пенсию – он загнется через три месяца. 

Это определенная категория людей. Но их надо готовить. Кто-то может «разбудить» свои гены, кто-то нет. Поэтому надо профессионально готовить венчурных менеджеров. И пока не будет системы подготовки, некому будет коммерциализовать самые замечательные проекты. 

Бизнес-ангел как инвестор командоориентирован. Он вкладывает в людей, которые могут поднять проект. Но и к этому надо инвестора готовить.